Когда солнце опускается за горизонт, путая в кружеве ветвей последние малиновые лучи, всё замирает в ожидании чудного мгновения, когда оно наконец покидает мир, уступая место серебряному диску луны. Луна проявляется постепенно, проступает на аметистовом полотне неба, точно крупная капля звёздного света, пленённого в сети Арды. Невозможно пропустить это время, не заметить, как оно пришло, забыться и стоять в удивлении, ища солнца, которое не вернётся[ava]http://s7.uploads.ru/YpxvN.jpg[/ava]
до утра. Но краткого мига, отделившего время, когда он не мыслил себя живым без тёплого сияния материнских глаз, без нежности рук матери, без обволакивающего невесомым шёлком голоса, от новой жизни, где она обратилась волшебной звездой, прекрасной, знакомой, родной, но всё же неизмеримо далёкой, Трандуил не заметил. Она оставалась той же - он стал другим, он больше не искал её тепла ежечасно, не нуждался в её объятиях, как в воздухе, и каждое новое чувство, новое знание он не спешил разделить с ней. Он по-прежнему любил её, почитал её, восхищался ею, но прежняя горячая привязанность ушла без возврата в прошлое. Саэрвен знала об этом и не корила сына, принимая его взросление непреложным и неизменным, но всегда готова была раскрыть руки ему навстречу и в глубине души пока ещё тосковала, наверное, о безвозвратно ушедшем его детстве, которое пролетело так скоро. Он же не был так мудр, чтобы воспринять происходящее с безмятежным спокойствием долгого опыта, он чувствовал перемены в себе резкими, яркими мазками чуждого света, щурясь от рези в глазах, и временами почти боялся матери, не понимая, что отдалился от неё по собственному внутреннему побуждению, не принимая нового мира и не зная пути в безвозвратно ушедший, не веря в эту безвозвратность. Иногда он вдруг устремлялся к ней, тщетно надеясь, что наваждение развеется и он снова найдёт утешение, забыв обо всех проблемах в кольце её нежных рук, но чаще он матери избегал, не понимая, как должен теперь держать себя с ней и что говорить. Саэрвен наблюдала за этими метаниями с тихой улыбкой бессмертной мудрости, зная, что они преходящи и очень скоро уйдут в прошлое вслед за детством сына, растаявшим солнечными бликами на речной воде.
Сегодня и прямо сейчас он вовсе не рассчитывал наткнуться на мать, хотя, наверное, должен был помнить, что именно здесь, у хрустального фонтана, голоса струй которого то и дело подхватывают незримые птицы в переплетеньях точёных крон высоких колонн, она любит сидеть за работой. Он спешил на тренировку к мастеру Турону и боялся опоздать, хотя вышел в нужный час - в последнее время он постоянно боялся - опоздать, оступиться, ошибиться, - слишком, пожалуй, часто. Он не рассчитывал её встретить, но, раз уж встретил, не мог пройти мимо, не должен был - а что он был должен? Вновь знакомое досадливое волнение охватило Трандуила, когда он замер перед фонтаном, и невольный вздох восхищения вырвался из его уст при виде того, как играют платиновые блики в струящихся по плечам волосах Саэрвен и как искрятся они игольчатыми лучами, отражаясь от вышитого полотна под её пальцами.
- Нанет, - почти прошептал он, обходя каменную чашу и останавливаясь перед матерью.
И вдруг понял, что она не одна. Но не знал, принимать ли это как повод скорее откланяться или как досадное препятствие для разговора с матерью. Саэрвен подняла на сына прозрачные голубые глаза и улыбнулась, а затем перевела взгляд на юную эльфийку, которая стояла подле неё. Трандуил тоже взглянул на эту девушку, ощутив, как сердце всколыхнулось новой волной беспокойства и дурацкого страха, что вот сейчас мать вздумает знакомить его с этой эльфийкой. И он опоздает на тренировку, о которой успел уже забыть, но только что вспомнил. Незнакомка была совсем молоденькая - младше него даже, практически ребёнок, - и казалась отчего-то такой хрупкой и маленькой, что была почти прозрачна, точно нарисована прямо по воздуху светлыми сияющими красками. Она ещё не скоро обретёт полнозвучность красоты бессмертия и сейчас выглядит наброском - лёгким, воздушным, неизъяснимо прелестным. Хорошо, что она молчит, - подумал он, досадуя на себя, на Саэрвен, на тренировку и на Турона, но больше всего - на эту девчонку, у которой какие-то дела с его матерью, - странно было бы видеть, как набросок заговорил.
- Нанет, - Трандуилу пришлось заставить себя отвернуться от девушки, - Я спешу.
- Ну так ступай, дорогой, - улыбка Саэрвен лучилась в уголках её глаз, не трогая теперь тонкой линии губ, - Ступай, а то опоздаешь.
Он благодарно улыбнулся матери, будто выписавшей ему отпущение всех проступков, и поспешно покинул площадь у фонтана, но, уходя, всё-таки обернулся на девушку, так и оставшуюся незнакомкой. Он не знал, зачем это сделал. Точно боялся, что она сотрётся из памяти, стоит завернуть за угол.
Так и вышло: она стёрлась из памяти, но, увидев её снова, спустя какое-то время - год, может быть, пару лет, а может быть, пару месяцев, - тут же вспомнил. На сей раз мать представила её - Энвен, свою ученицу, одну из самых способных, талантливых даже, а может быть, самую. Это, конечно, огромное достоинство - вышивать волшебные картины. Хотя, глядя на эти картины, он почему-то никогда не думал о тех, кто их создаёт. Никогда - несмотря на то, что его собственная мать принадлежала к числу лучших мастериц. Энвен. Она всё ещё походила на рисунок, и он смотрел на неё неотрывно, почти не моргая, страшась и зная, что на сей раз она заговорит. И снова нестерпимо хотелось уйти. Но в этот раз он никуда не спешил.
[nic]Thranduil[/nic]
зы аватар дома намучу
Отредактировано Remus Lupin (2019-11-18 19:41:50)
