Артур сдавленно охает, когда снаряд, весом и формой напоминающий пятилетнего мальчика врезается ему в колени.
- Тутти! - Взвизгивает Натан, используя прозвище, которое изобрел, когда был заметно младше. Он вцепляется в штаны мужчине, сжимая в кулачках дорогую ткань, - Ты п'ишел!
- Привет, малыш, - Байтелл наклоняется, чтобы взять ребенка на руки, - Привет, мой кенгурёнок!
Гэби, молчаливо маячащая за спиной младшего брата, неодобрительно цокает языком и ловко перехватывает ноги мальчика, стаскивая с него стоптанные сандалии, прежде чем он успеет по-обезьяньи вцепиться в опекуна и испортить приталенный костюм пыльными следами маленьких подошв.
Триккер благодарно улыбается ей через голову радостно щебечущего ребенка:
- Ты моя спасительница. Здравствуй, Одуванчик.
Девочка морщит нос.
- Тутти, не зови меня так. - Требует она. - Мне уже тринадцать.
- Перестану, если ты перестаешь звать меня "Тутти". - Парирует Артур.
- Вырасти, тогда перестану. - Она смеряет его взглядом, содержащим в себе тот особенный сорт беспощадного презрения, на который способны только подростки, но потом почти незаметно улыбается.
- Тутти! - Натан, который, весь в своего воспитателя, прожить без внимания может не более полуминуты, стукает ладошками по груди мага. - Тутти, ты к нам долго п'ишел? Ты будешь остаться?
- Будешь оставаться, - машинально поправляет Артур, потом вздыхает - Нет, кенгурёнок, я ненадолго. Зашёл попрощаться перед отъездом. Меня не будет несколько дней.
- Ну-у! - Предсказуемо начинает канючить мальчик, - Не езди! Останься с нами! Давай поиг'аем!
Триккер болезненно хмурится, качает головой, прижимая ребенка к себе, - Прости, родной. Мне правда нужно ехать. Работа.
- Ненавижу твою 'аботу! Тебя никогда из-за нее нет! Ненавижу!
Гэби, поймавшая взгляд мужчины через плечо брата, одними губами беззвучно произносит: "я тоже". Артур может только беспомощно пожать плечами: на крыльце маленького домика, за спиной девочки, стоит мадам Доблер. Она вежливо улыбается магу, изгибая тонкие губы, тот наклоняет голову в ответ. До внесения ежемесячной платы за проживание детей осталось шесть дней. С не-внесения денег за прошлый месяц прошло двадцать пять.
Триккер не хочет от них уезжать. Не то чтобы у него был выбор.

*

Шале, изысканно названное "Blauwe roos" оказалось прекрасным, воплотившимся из сказки замком. Министерский чиновник, переводчиком которого значился "мсье Байтелл" владеет пятью языками, включая английский, но, являясь отъявленным франкофилом, поддерживает всё, что может навредить планам Великобритании и "её обнаглевший колонии". Как такой откровенный нацист получил должность в дипломатическом отделе для Артура остается загадкой, но Байтелл знает наверняка, что кроме морального удовлетворения, мсье получает за свою работу плату достаточную, чтобы позабыть любой английский и нанять переводчика.
Триккеру и самому обещали неплохо заплатить. Аванс был весьма многообещающим, но весь ушёл на подбор достойного гардероба. В который, в числе прочего, входили: подобающе дорогая (и вызывающе алая) бесшовная распашная мантия, скроенная по последней парижской моде, соответствующий костюм, необходимая мелочь, вроде белья и обуви, и все то же самое, но в нагло-лазоревых оттенках.
Ибо что есть актер без маски?

Мероприятие началось невинно. Перед прибытием французской делегации произошла небольшая заминка с каминной сетью, так что встреча вышла слегка суетливой, но сразу некоторых формальностей триккер направляется в назначенные ему комнаты, чтобы отдохнуть и дать его будущим зрителям (зрительницам, в особенности) осмотреться, привыкнуть и затосковать. Он остается внутри до захода солнца, воздавая должное объемной ванне с зачарованной пеной, мягкой постели и всему, чем были готовы его потчевать очарованные вежливым гостем домовые эльфы.
Как только вспыхивают свечи, маг, уже одетый в алое, выходит в коридоры, направляясь на небольшую прогулку. Архитектура и убранство шале великолепны: множество закутков, незанятые комнаты, балконы, с которых открывался прекрасный вид. Артур бегло осматривает залы, запоминает расположение выходов и окон - на случай, если ему придется спешно покидать антиапаррационный купол. Несколько раз он встречает служащих и охранников, но вежливое "забудь, что видел меня, и продолжай идти, куда шел", снабжённое дуновением магии, сводит на нет их интерес к заблудившемуся гостю. Уединившись с одним из встреченных им организаторов (тем, что выглядел посолиднее), Байтелл за пять минут и дюжину метких вопросов выясняет оставшиеся детали: расписание, точное количество охраны, место отключения барьера и пароль, необходимый, чтобы это сделать. Сомнительно, что ему придется заходить настолько далеко, но у триккера было место, куда он хотел вернуться и не было поддержки.
Наконец, вооруженный информацией и обаянием, маг отправляется в главную залу. Его министр ещё не спустился, так что переводчик был предоставлен сам себе. Требуется несколько многозначительных улыбок, значимая задержка холеной ручки у губ при знакомстве и танец, чтобы они с женой американского атташе поняли друг друга.
В конце концов, мероприятие началось ранним утром, муж Кэтти (чье имя Артур произносил не иначе как «Кэтрин», прокатывая «р» на языке с отчётливым акцентом) больше интересуется зачарованным голландским бильярдом и ставками на гонки пегасов, чем благоверной, уже шагнувшей за порог тридцати. Триккер же, в свою очередь, замужних дам особенно любит. Они неизменно и четко понимают, чего хотят и по достоинству ценят джентльмена, готового воздать должное их уму и красоте.

*

Они вваливаются в комнату, целуясь. Дверь ещё не успевает закрыться, а на пол уже скользит шейный платок мага, спустя два шага струится вниз волшебное платье. Артур проводит пальцами по тонкой шее, играя мелодию из крошечных звуков и вздохов, оставляет поцелуй на ключице. Обводит талию рукой, играючи задевает пальцами кружевную кромку белья, говорит какие-то глупости и смеется шуткам Катрин.
Вместе они избавляются от обуви, по дороге к кровати теряют артурову рубашку и ремень. Поцелуями, нежными прикосновениями триккер скользит в её сознание, предупреждая желания, угадывая надежды и успокаивая страхи. Он ничего не меняет, просто использует изменчивые мелодии личности как небольшие подсказки. Ключик к ночи, о которой она никогда не будет жалеть.

Потому что счастливого конца у этой сказки не будет. Их найдут - должны найти, иначе и быть не может. Слух об адюльтере заскользит подозрениями, намеками, унизительными смешками, местью обиженных женщин и завидующий мужчин. Он достигнет ушей посла и мистер Грэгсон, принципиальный и чопорный, никогда не признает вину своей жены публично. Американец найдет причину, придерется к ничтожной мелочи и покинет шале, увозя с собой за океаны надежды на светлое торговое будущее.
На согласование нового договора уйдет по меньшей мере полгода, цель людей, нанявших Байтелла, будет достигнута, а провокатор получит свои деньги.
Вдыхая легчайший аромат волос, Артур помогает женщине опуститься на кровать, запечатывает поцелуем полувздох-полустон.

Договор в шале "Blauwe roos" подписан не будет.

[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="http://thelastchance.quadrobb.ru/viewtopic.php?id=72#p1138">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz> гость в алом</lz>[/lz]

Отредактировано Arthur Bythell (2019-08-03 13:02:20)

Кэтрин – особенная. У неё есть милая привычка дарить россыпью короткие и легкие поцелуи. Она рисует пальцами его ключицы, скулы, плечи, двигается так, будто проводит ей одной известный обряд. Её улыбка полна знания и тайны, а в сознании вихрится нарастающее удовольствие, когда женщина легко надавливает на плечо Артура, безмолвно прося его повернуться. Триккер послушно падает спиной в подушки, его партнерша опускается сверху. В полумраке спальни видно, как колечками вьются не попавшие в сложную прическу волосы на её висках, как темнеет в уголке губ чуть смазавшаяся от поцелуев помада. Маг поднимает руку, чтобы провести по её щеке, Кэтрин со смешком ловит его ладонь и игриво обводит подушечку большого пальца язычком.
Бо-же-мой.
В её глазах пламя.

Неудивительно, что они оба не сразу замечают, что уединение нарушено. Сухой кашель сразу после тихого, но чувственного женского стона, звучит, по мнению Артура, прямо-таки кощунственно и многое говорит о его обладателе. Кэтрин в его руках загнанно замирает, дымка удовольствия в её сознании сменяется острыми гранями напряжения – но не стыда.
Байтелл успокаивающе проводит пальцами по впалому животу. Толку от этого, конечно, мало, но он просто не может не попытаться поделиться каплей комфорта, прежде чем всё закончится. Ответом ему служит такое движение бедрами, что маг давится воздухом, а руки сами сжимаются в кулаки. Никогда не стоит недооценивать жен политиков.
– Мадам Грегсон. Ваш супруг повсюду вас ищет.
Артур наблюдает, как женщина, которая только что сводила его с ума, становится смущенной и кроткой, почти испуганной. Она покидает кровать, ищет одежду. Роли вспугнутой нимфы слегка вредит то, как она шипит под нос ругательства, путая в темноте обувь. Триккер бросает короткий взгляд в сторону их гостя и, видя, что он отвернулся, ловит красавицу за край платья, прикладывает два пальца к губам. Кэтрин быстро оборачивается на чиновника и, наклонившись, дарит почти-любовнику прощальный поцелуй. В нём – благодарность, извинение и совершенно особенная сладость. Артур успевает коснуться пальцами её шеи, но из приоткрытой двери доносятся голоса, и женщина резко выпрямляется. Она выглядит почти идеально – всё портит только потревоженная пальцами Байтелла, спавшая с её плеча бретелька.
– Не беспокойтесь, мадам. Я сохраню это в тайне, – обещает их гость и Байтелл в темноте изгибает бровь такому джентльменству. Едва ли в высшем обществе есть что-то, что любят меньше, чем слухи.
Триккер не смотрит, как красавица выходит в коридор, но живо представляет, как она подхватывает мужа под локоть, как склоняет к его плечу головку и губами, которые только что целовали другого, жалуется:
– Без тебя на этом приеме так скучно...
Вот уж действительно.

Между тем, волшебник, прервавший их, выходить в коридор не спешит. Он оборачивается и закрывает за своей спиной дверь. Палочку он всё ещё держит, и Байтелл прикидывает, насколько быстро ему удастся скатиться с кровати, если понадобится немедленно уворачиваться от заклинания. Кажется, что достаточно быстро. Некоторые триккеры искусны, и могут встречаться с магами палочек лицом к лицу в волшебных дуэлях, но Артур не среди них. Он вообще не боец. Ему нужно будет небольшое преимущество – чуть больше времени, чтобы расплести нити струящейся в воздухе магии или чуть меньше расстояния, чтобы диктовать свою волю напрямую.
Осталось только понять, какую карту он сможет разыграть, чтобы выйти победителем.
– Мистер Байтелл, - обращается к нему маг. Триккер, укрытый в подушках, морщится, как от зубной боли. Англичане. Христос свидетель, он терпеть не может англичан. Но чем дольше говорит занудный чиновник, тем увереннее Артур себя чувствует – оппонент слишком правилен, слишком благороден. Он позволит Байтеллу подойти близко, они все позволяют, ведь «какую опасность может представлять маг без палочки?».
Совершенно никакой.
Волшебник медленно садится в кровати – ощущение опасности помогло ему сбросить дымку возбуждения, но не заметить в чужом голосе вежливую угрозу сложно. Артур медленно потягивается, отдавая должное полутьме и своему телу, отбрасывает упавшие на лицо волосы и прикидывает модели поведения.
Во-первых, «какой провокатор, вы о чем, мистер?». Во-вторых, раз уж мсье прервал любовников в такой неудачный момент, не желает ли он возместить ущерб (этот крючок у Байтелла не сработал ещё ни разу, но он продолжает надеяться). В-третьих…
– Бес.
Триккер замирает, а потом поворачивается к волшебнику. Не то, чтобы он помнил. Не то, чтобы он забыл.
– Сир?
Он не очень уверен. Английский гость, недолгий сосед, случайный друг помнится ему изящным юношей с ясными, честными глазами и всегда немного смущенной улыбкой. Человек, стоящий сейчас в полутемной комнате широк в плечах, спина у него идеально прямая, а выражение лица в темноте не разобрать. Политические игры отходят на второй план - Артур покидает кровать, игнорируя спадающее одеяло, оставаясь в белье, которое не скрывает, в общем-то, ничего, и подходит к знакомому незнакомцу вплотную. Англичанин немного выше и крупнее, он сильно изменился, но в нём всё ещё можно узнать того молодого человека, которого Байтелл вытащил однажды из канавы. Триккер удивленно моргает – и не может сдержать широкой улыбки.
– Вот это встреча!
Одной рукой он проводит магу по груди, дивясь широте плеч, другую поднимает, касаясь разлета бровей, коротко стриженных волос на виске, заглядывая в глаза, и, конечно же, не удерживаясь от того, чтобы ослабить свой щит, прислушаться к ритмам чужого сознания. Вернее, попытаться прислушаться – мысли Сира ограждает тонкая сеть, которая не выпускает наружу ничего, что менталист мог бы уловить. Француз моргает, но не пытается давить – проскальзывает по поверхности перышком, естественным движением заводит руку за чужое ухо, где, вне поля зрения чиновника жестом сплетает нити своей защиты обратно.
Окклюменция, дисциплина ума. Мальчик вырос и научился новым трюкам. Немного жаль: Артур помнит красоту французского парка, теплоту доверчивого и юного сознания. Столько времени прошло. Поток теплых воспоминаний о пьяном лете естественным образом иссякает, заканчиваясь хлопком аппарации, пустой квартирой и проклятыми галлеонами. Лицо обмахивает прохладой, триккер убирает руки и делает полшага назад, подбочениваясь и, как и положено опытному лицедею, удерживает лучистую улыбку:
– Сир! Ну и в статного мужчину же ты вырос!
Он здесь для дела, в конце концов. И встреча со старым знакомым, который так восхитительно освоил искусство ухода по-английски может быть как случайной удачей, так и неприятным затруднением.
– Сколько лет прошло?
Повезет, если у Сира с тех давних пор сохранились какие-то призрачные симпатии к старому «другу». Может быть, Артур сможет сыграть на них без всякой магии. Все, что ему нужно – это несколько подсказок о том, что скрывается за этим фасадом этого молодого непроницаемого джентльмена. Ключик к его личности – однажды он уже был у триккера в руках. По крайней мере, так ему казалось.

Где-то в районе ключиц путанные чувства завязываются в узелки неразберихой – радость от встречи, давнишняя злая обида, неравные положения и разные цели. Может быть где-то там, даже, есть неприятное и колкое, недовольное тем, как цинично Байтелл ищет выгоду в однажды-дружбе, но у него есть цель и целых две замечательных причины стремиться к ней всем своим существом. Люди, которые его оставили не имеют значения. Артур будет играть, а с мешаниной из ощущений и воспоминаний разберется по ходу дела.
Импровизация, в конце концов, всегда была его сильной стороной.
[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="http://thelastchance.quadrobb.ru/viewtopic.php?id=72#p1138">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz> гость в алом</lz>[/lz]

Хладнокровного решения быть профессионалом, поставить цель, для которой его наняли,на первое место, хватает секунд на тридцать. Стоит Сиру открыть рот, стоит выпустить оттуда эти произносимые когда-то знакомым голосом плоские строки речетатива, и Артур напрочь забывает про свои циничные планы: что-то внутри него взрывается.
Нелепое бегство, утопленное в алкоголе беспокойство, пустая квартира и проклятый мешочек с галлеонами: злость триккера яркая и сочная, её распаляет непроницаемость чужого лица. Француз едва ли может сформулировать, что именно послужило пусковым крючком, но из невинной беседы его бросает прямиком в середину затянутой ссоры, когда безопасные упреки уже кончились и в ход идет то, что может по-настоящему ранить.
Байтелл ненавидит безэмоциональную маску, которую ему демонстрирует англичанин (Гидеон Грингасс, боже мой, имечко-то какое!), ненавидит ровный тон голоса, ненавидит его всего целиком, такого бесстрастного, ненавидит ту связь (власть) которую потерял. Артура любят без памяти или проклинают до гроба - но никто из встреченных им людей не останется равнодушным. Если Сир решил забыть всё, что случилось в Париже, то триккер ему с радостью напомнит. Вернёт всё “веселье” в тройном объеме, влезет под кожу и выжгет каленым железом на обратной стороне черепной коробки - с благодарностью за все, блять, воспоминания.

Артур удерживает улыбчивое лицидейство, но не может разжать стиснутые до скрипа зубы, не может вернуть в глаза хотя бы искру тепла. Он эмоционален, способен секундным внушением разжечь в самом себе искренние чувства - любовь, страсть, ревность. Злость. Самой малости достаточно, чтобы рухнуть в этот омут.

Триккер ещё раз окидывает волшебника, стоящего напротив, оценивающим взглядом. Плевать на прием, деньги, планы и сроки - он хочет заставить англичанина чувствовать боль, разбить эту глиняную рожу. Возможно даже кулаком - ах, это было бы славно. Мужчина кажется неприступным, но, как и с любой другой броней, нужно просто найти слабые места.
Никто не идеален.

Ухмыльнувшись, Байтелл чуть наклоняет голову к плечу, смотрит из-под ресниц, не отводя взгляда:
- Не вижу нужды, говорить можно и так. - Тянет он. -  Мы ведь уже - подумать только - десять лет знакомы! К чему эти формальности, Си-ир? - Маг прокатывает на языке давнее прозвище, тянет гласную, смакует “р”.
Конкретного плана нет, Артур полагается на импровизацию и свою проницательность. Ему нужно больше информации, нужны подсказки о том, за какие ниточки тянуть. Чуть-чуть больше информации. Сейчас триккер вынужден двигаться почти наощупь.
- У нас есть минут двадцать - хотя я и планировал провести их иначе - можем сесть, поболтать, вспомнить былое, обменяться новостями. - Француз усмехается, приближается снова, легко толкает собеседника кулаком в плечо, - Тебе-то точно есть о чем рассказать, большая шишка! Давай, хвастайся достижениями~

Они анекдотично разные сейчас - расслабленный, неодетый, эмоциональный Артур и затянутый в свою мантию, вооруженный, стоящий навытяжку Сир. Чем дольше триккер за ним наблюдает, чем больше деталей замечает, тем сильнее ему хочется разрушить эту стойкость оловянного солдатика. Частью - из-за давней обиды, частью - в угоду странной, иногда накатывающей на него приступами скуке. Просто чтобы знать, что играть людей, словно скрипки, ему всё ещё по силам.
[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="http://thelastchance.quadrobb.ru/viewtopic.php?id=72#p1138">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz> гость в алом</lz>[/lz]

Волшебник убирает палочку. Артур, прослеживая глазами чужое движение, тонко улыбается: спасибо за такое благородство. Не угрожать безоружному, не атаковать слабого. Именно из этих мелочей сложится болезненное поражение.
Лицо Сира остается глиняно непроницаемым и это начинает казаться не совсем нормальным. В чем причина? Полное и высокомерное безразличие к оппоненту? Ненормальные отключающие эмоции зелья, которым английское министерство поит своих сотрудников, чтобы превратить их в идеальных бездушных роботов? Впрочем, о пренебрежении, кажется, речи нет – когда англичанин начинает двигаться, проходит мимо, чтобы опуститься в кресло, триккер не может не заметить его невероятное, почти нечеловеческое напряжение. В кресло мужчина опускается как памятник самому себе.
Сохраняя на лице легкую улыбку, Артур задерживается, раздумывая, не налить ли себе выпить (потому что эмоции слишком сильные, слишком разные) и поэтому стоя встречает следующую фразу англичанина, который (как интересно) смотрит ему только и исключительно в глаза. Байтел отмечает это, проводит параллели с ненормальным напряжением. Разве человек, которого так смущает чужая нагота, остался бы с ним в одной комнате? Разве чиновник, так озабоченный безопасностью мероприятия, не потребовал бы от него приличий? Разве старый друг, просто старый друг, огорошенный неожиданной встречей, был бы так напряжен?
Собрать все детали в единую картину пока не представляется возможным, но Артур чувствует, что здесь есть какие-то скрытые переменные, как акулы чувствуют в воде кровь. Фасад внешних действий Сира идеален, но, если присматриваться, видно, что детали не сходятся между собой. Как будто ребенок смешал куски двух или трех разных мозаик вместе.
Интересно.
Англичанин продолжает говорить… И Артур не может понять, что он слышит. Слова бездушны, бессмысленны, они имеют такое же отношение к произошедшему десять лет назад, как тролли к балету. Неискреннее извинение выводит мужчину из себя. Байтелл пытается медленно выдохнуть, успокоиться, посчитать до десяти. Он же чертов менталист, он знает все эти успокаивающие техники изнутри и снаружи.
Раз.
Нагретые летним солнцем жестяные листы крыши. Чуть теплое вино, радость жизни, чувства такие плотные, что их можно пощупать. Невинный поцелуй.
Два.
Страх, отвращение, непринятие, целая буря эмоций, которые бьют под дых, выворачивают наизнанку. Чертова идиотская аппарация, которой Артур не владеет и которую ненавидит.
Три.
Попытки утопить в вине беспокойство и боль от чужого отказа, упрямое «мне всё равно», в которое удалось поверить только когда начало ускользать сознание.
Четыре.
Возвращение домой, облегчение и одиночество и чертовы галлеоны. Деньги за то, за что триккер никогда не хотел денег, одним своим существованием обесценивающие искреннюю помощь, случайную дружбу и превращающие их в циничную услугу.
Пять.
Как будто Артур искал выгоды, надеялся нажиться на таком очевидно аристократическом мальчике. Как будто Сир хотел этой несусветной суммой забронировать себе местечко в его жизни на будущее, в которое никогда не вернулся.
Шесть…

Следующее, что Артур чувствует это немного саднящие костяшки. Легко догадаться, что случилось – он сжал кулак, приблизился за два шага к креслу и ударил Сира в лицо. Снизу вверх – должно быть было удобно. Он почему-то не может вспомнить момент самого удара, но зная, что он случился, испытывает что-то, что сродне жесткому удовлетворению.
То, как этот говнюк «извиняется», понятия не имея, за что, подменяя ситуацию бездушными клише просто не оставляет места для самоконтроля. Плевать на маски и интриги – ублюдок за три минуты вывел Артура из себя. Потому что Байтелл ненавидит всех, кто когда-либо считал, что имеет право принимать за него решения. Всех, кто сбежал и оставил его с сокровищем, которое самим не нужно (деньги, Гэбби, Натан) и обесценил всё, что было создано. Потому что «малыш Арти», как выясняется, очень даже злопамятный мальчик.
- Я не принимаю. – Выплевывает Артур, продолжая нависать над чужим креслом. – Что-нибудь ещё, Сир?
[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="http://thelastchance.quadrobb.ru/viewtopic.php?id=72#p1138">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz> гость в алом</lz>[/lz]

Ситуация выходит из-под контроля. Артур успевает только охнуть, когда Сир вскакивает на ноги и вцепляется ему в плечи, давит, заставляет отступать, пока Байтелл не впечатывается в стену. Француз старается вывернуться, он ненавидит быть загнанным в угол. Особого успеха не добиться не удается: разница в росте у магов небольшая, а вот в весе – заметная. Но триккера невозможно вот так запросто лишить его оружия. Артур обнажает зубы в опасной и злой ухмылке. Деля чужое дыхание, удерживает безумный взгляд голубых глаз.
Ах, он и сам не подозревал, что так ждал повода применить силу. Разорвать нити защитной окклюменции. Раздавить чужое сознание как скорлупу.
Его пальцы приходят в движение. Артур не занимается ничем кроме этой чертовой магии уже четверть века и пусть это будет долго, пусть сложно, пусть нити капли волшебства будут ускользать из-под его контроля, но для базовую менталистику он может творить не глядя, тайно, без широких жестов.

— Что ты тут делаешь?! — Взгляд у Сира горящий и какой-то отчаянный, ищущий. — Зачем ты опять появился?!!
Вопросы настолько идиотские, что ещё один удар в лицо кажется отличным ответом. Пальцы сами сжимаются в кулаки, прерывая плетение заклинаний, Артур снова дергается и кажется, что в этот раз с большим успехом – хватка на плечах слабнет, чужие руки скользят вниз по предплечьям. Байтелл собирается оттолкнуть от себя ублюдка, двумя жестами закончить создание ментальной чары, весьма похожей на хлыст и вскрыть подонку череп, но не успевает даже поднять руки для толчка – Сир ловит его ладони и фиксирует на месте.
Триккер каменеет.
Он вообще легко относится к опасности, чужой агрессии. Эта лёгкость опирается на знание, что в любом положении менталист может перехватить контроль, парой жестов развернуть ситуацию в свою сторону. Но есть нюансы, попадание в которые выводит Артура из себя за мгновение, ставит на край в "бей-или-беги", маркирует серьезную угрозу. Отсутствие возможности творить магию - один из таких пунктиков. Несколько подобных ситуаций в его жизни заканчивались плохо.

Триккер скалится, собирается с мыслями, потому что если он не может освободиться физически, то всегда может надавить словами, выгадать секунду слабости. Но прежде чем успевает открыть рот - отчетливо видит, что взгляд Сира соскальзывает на его губы. Они стоят так близко, почти вплотную, поэтому даже в темноте это маленькое движение невозможно не заметить. Байтелл моргает, теряя часть своего запала, приглядывается к эмоциям в глазах напротив повнимательнее, находит силы на волосок отстраниться от ситуации…
И сразу же обретает несколько другое, хрустальное в своей очевидности понимание.
Артур узнает желание, когда видит его – отчаянное горячее дыхание, полутемная комната с запертой дверью, близость.
Под сердцем щекочет искренним, слегка истерическим весельем: в его жизни всё, абсолютно всё в итоге сводится к сексу. Вот и Сир остался тем же юношей, который хочет запретных удовольствий и боится их.
Француз слушает, грудью чувствует чужое рваное дыхание и не может удержаться от тонкой улыбки, змеей проскальзывающей по губам. Да. С таким звуком проигрывают войны.

Мужчина отпускает его через мгновение – отшатывается назад, делает несколько нетвердых шагов, отворачивается. Артур прислоняется затылком к стене и думает о том, что, если вынуть Сира из футляра его одежд и приличий, он может оказаться вполне приемлемым любовником. Но злость всё ещё здесь, никуда не ушла, просто скрылась у поверхности, и хотя Байтелл в целом не стесняется наполнять свою жизнь такими клише, как «бурный примирительный секс», он не уверен, что не получит больше удовольствия просто сварив чужое сознание всмятку.
Кстати, об этом.
Пользуясь тем, что англичанин отвернулся, триккер делает шаг вперед и быстрыми, четкими движениями расплетает струи щитов, которые удерживают чужие мысли вне его головы. К тому, что что-то ворвется с другой стороны, Артур совершенно не готов и поэтому отшатывается назад, врезаясь в стену. Снаружи бушует глубокое и сильное чувство, в котором можно захлебнуться. Его настолько много, что сгорбленная спина Гидеона кажется мальчишеской в сравнении. Потому что один человек просто не может удерживать в себе такую… эмоцию. Привязанность. Мечтание. Это.
Направленное прямо на Артура.
Ох, Христос.
Когда Байтелл видит любовь – её он тоже узнает.

Сир взъерошивает волосы, бормочет какие-то извинения, а триккер не может решить, смеяться ему или... не смеяться. Что вообще делать. Потому что он всё ещё злится, обижен на чертовы деньги, на побег, на то, что англичанин, сильная сволочь, загнал его в угол и заставил на несколько секунд ощутить собственную беспомощность. Но вымещать эту злость прямо в лицо честному и сильному чувству, напор которого сходит на нет по мере того, как Гринграсс мало помалу возвращает свой самоконтроль, француз не может. Не из сентиментальности. Чужие эмоции – чертов наркотик, менталист даже связно думать сейчас не может. Он живет ради таких моментов.
Стоять прямо нет сил, поэтому Артур расслабляется у стены, лениво наблюдает за изменениями на лице обернувшегося Сира, оттенками слов в его громких мыслях. В них не только душащее безысходное чувство - все естество пронизывают черные вкрапления ненависти к себе, вьются презрение, отчаяние: “Это неправильно. Ты отвратителен! Ты жалок! Слабое ничтожество!”. Беззвучные крики крутятся, словно на карусели, повторяются снова и снова. У триккера, наблюдающего за этой внутренней борьбой от мелькания цветов начинает кружиться голова. Он чувствует себя одурманенным и победившим.
Нужно решить, что делать дальше. Боже… О чем там они говорили?

[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="http://thelastchance.quadrobb.ru/viewtopic.php?id=72#p1138">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz> гость в алом</lz>[/lz]

Отредактировано Arthur Bythell (2019-07-30 11:41:07)

Встреча с чужими эмоциями всегда неповторима. Одни чувствуют ярко, разбрызгивают вокруг фейрверк, другие выжигают точечно, будто ловят солнечный луч лупой. За всю свою жизнь Артур ни разу не встречал двух одинаковых переживаний: в каждом есть тайна, особенность, история. В чьи-то чувства хочется погрузиться, а чьих-то любой здравомыслящий человек будет избегать, как чумы. Объекты для наблюдения нужно выбирать с умом, как алкоголь. Выберешь правильно - и тебя ждет незабываемый, полный легкости и веселья вечер. Ошибешься - ляжешь в горизонталь через один бокал, а спустя два часа проснешься от жесточайшего похмелья.
Есть некоторое количество предосторожностей - не пить на пустой желудок, не мешать странное, повышать градус постепенно, и прямо сейчас Артур продолбал как минимум половину из них. Триккер чувствует себя легким, как воздушный шарик, стена под его спиной превращается в перья, комната до краев заполнена магией и из-за этого похожа на аквариум. В нём мысли-рыбки, вялый и густой воздух, водоросли и ещё какая-то дрянь. Байтелл точно знает - если что-то в его жизни становится похоже на аквариум, то ему хватит. Пора завязывать. Что бы он там ни был занят (а к этому моменту ему обычно уже тяжеловато вспомнить, что именно он делал), надо прекращать. Аквариум - красный флаг. Плохо. Но как же ему при этом хорошо…
Он не может сдержать глупого смешка, когда кожи касается прохлада, вынужденно покидает ставшую очень уютной пуховую стену и позволяет вязкому безвоздушному воздуху скользить по лицу. Словно испуганное движением, видение начинает рассеиваться - из дурманного помутнения проступают очертания комнаты, чужие руки на плечах, мягкая спинка кресла. Триккер привыкает к эмоциональному фону, акклиматизируется, и это одновременно самый прекрасный и самый ужасный момент: он ещё может чувствовать себя среди восхитительной иллюзии, но уже вынужден её покинуть. Ментальная магия это восхитительный наркотик, и ни одно химическое вещество не может с ней сравниться (Артур проверял).
Дурман новизны постепенно выветривается, оставляя только тянущее воспоминание о покинувшей легкости. Менталист с сожалением выдыхает, тупо смотрит на появившийся в руках бокал. В нём - настоящая вода. Не порожденная его обдолбанным сознанием иллюзия (вопрос о том, является ли магия на самом деле такой, какой её воспринимает какой-то отдельный триккер - тема для бесконечных споров), а вполне реальная жидкость. Артур лениво поднимает руку, опускает в бокал пару пальцев и эта влажная прохлада окончательно возвращает его в реальность. Чужие мысли всё ещё кудрявятся и воют вокруг, но француз больше в них не тонет. Как и всегда после таких приходов - немного жаль.

Байтелл поднимает глаза на англичанина, который успел опуститься перед ним на колени. Никакой магии не нужно, чтобы прочитать в искаженном лице ужас, отчаяние, боль. И где та глиняная маска, прямая спина, идеально выстроенные фразы? Куда всё делось? Сир похож сейчас на того молодого парня, каким Артур видел его в последний раз: взъерошенный, испуганный, болезненно юный. Подпритихшая во время эмоциональных перепадов обида откликается на воспоминание, как верная собака, скулит и тянет за подол: “сбежал, оттолкнул, унизил!”. Сейчас одного взгляда на аристократа достаточно, чтобы понять: о безразличии тут речи нет. И никогда не было. Триккер не может заглядывать в прошлое, но у него есть нехилое подозрение о том, что именно случилось десять лет назад в Париже. Стыдно признать, эта версия если и приходила ему в голову в то первое время, когда он ещё ждал возвращения своего друга и гадал, что именно заставило его исчезнуть, то никогда не казалась правдоподобной.
Теперь же у него есть возможность утолить свою злопамятность сполна, потому что вот так все в отношениях и работает: кроме редких, исключительных случаев взаимного баланса, у кого-то всегда есть преимущество. Сейчас оно у Артура.
Англичанин выглядит абсолютно разбитым, и даже с мукой стонет, но этого недостаточно. Десять лет назад он вынудил Байтелла принять деньги за свою дружбу, а пять минут назад зажал в углу, как бабочку булавкой приколол.
Француз чувствует себя должным, а долги нужно возвращать.
Триккер поводит плечами, заставляя шелк соскользнуть, медленно наклоняется, расставляя ноги, упирается локтями в колени. Улыбается с издевкой:
- Надо же, - тянет едко, - ты ещё здесь. Что ж не сбежал, Сир? Если аппарация не работает, то можно выйти через дверь… - Медленным, рассчитанным движением, мужчина поднимает ладонь к своему лицу, проводит пальцем по скуле, задерживает его напротив рта. - Или хочешь чего-то? - Маг гортанно смеется, роняет руку, - Одну твою позу можно считать предложением, Сир. На коленях, между ног у мужчины… - Байтелл похабно и недобро ухмыляется. - Двигайся ближе, Сир. Такой шанс наверстать упущенное.
[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="http://thelastchance.quadrobb.ru/viewtopic.php?id=72#p1138">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz> гость в алом</lz>[/lz]

Отредактировано Arthur Bythell (2019-07-31 19:15:25)

Слова Сира о том, что Артур чувствует себя “вполне неплохо” звучат мерзким скрипом по стеклу. Француз не может сдержать мгновенной нервной дрожи. Конечно, “неплохо”. Он всегда чувствует себя неплохо, хорошо, отлично. Нет в мире вещей, которые бы нарушили его внутреннюю гармонию, причинили боль, обидели. Он не грустит о потерянном - ведь нельзя потерять то, чего никогда не имел. “Нагой, как червь” и всё такое. Нахрена вообще вспоминать о Байтелле? Ему всё как с гуся вода.
Когда англичанин поднимает взгляд, менталист делает всё, что в его силах, чтобы заменить неприятную гримассу холодной злой улыбкой. Злости, благо, достаточно. Как только Сир снова открывает рот, она переходит в ледяное бешенство:
— Рад, что с тобой все в порядке.
“В порядке”. Конечно. Артур всегда в порядке. Он же, блять, волшебная фея, которой тяготы этого мира не касаются и касаться не могут. Ни идиотские драки в пабах. Ни привычка организма чуть что подхватывать тягучие псевдо-простуды. И тот факт, что случайно встреченный волшебник смог без магии зафиксировать его на месте, сделав полностью беспомощным, за двадцать чертовых секунд беспечного Арти совсем не тревожит. От ярости сводит скулы, руки сжимаются в кулаки, Байтеллу снова хочется ударить, хочется разбить ублюдку лицо до крови и он точно знает, что в этот раз Сир ему позволит. Не ответит, не тронет, может быть даже не поднимет взгляда.
А значит, это слишком просто.
Недостаточно больно.
Неинтересно.
Поэтому и на то, что Сир за него “волновался” Артуру наплевать. Со своей благородной заботой ублюдок опоздал на десять гребанных лет.
Англичанин отходит и триккер прикрывает глаза, силой заставляет себя расслабиться, разжать кулаки, дышать медленно и глубоко. Раз уж с ним “всё в порядке”. Но больше потому, что он ни на секунду не может позволить контролю ускользнуть. Ни над собой, ни над ситуацией. Не с этим человеком. Ни с кем. Никогда больше.

Когда Сир оборачивается, на лице Артура отражается только то, что он позволяет видеть: презрительная усмешка. Попытка англичанина пройти по пеплу, пересечь поле битвы, прокинуть мостик над развалинами и вернуться к безопасной теме разговора кажется смешной и жалкой. Попытка удержать хорошую мину при плохой игре, проиграть с достоинством. Этикет предписывает вежливо не обращать внимания на промахи собеседника, сделать вид, будто ничего не случилось, проигнорировать маленькую смерть, хранить чужую гордость.
Байтелл не настолько добр. Чутье подсказывает, что здесь есть ещё что-то, что он может разрушить.
- Эта тема, безусловно, очень интересна. - Мурлычет Артур. - Мы вернемся к ней через минуту. Ты же не против, Сир? - Вопрос риторический, права решать, права спастись у Гидеона нет. - Сначала удовлетвори мое любопытство. Ты ведь знаешь, какой я. - Дрожь в голосе предает: “ты понятия не имеешь”. - Жить не могу, если чего-то не знаю. - Улыбка Байтелла не предвещает ничего хорошего. - Так расскажи мне, Сир. Что ты чувствуешь? Как давно хочешь меня? Что готов ради этого сделать? И самое интересное... - Менталист делает паузу, откидывается в кресле, смотрит недобро и цепко, - Если я на самом деле “провокатор”, - Он делает паузу, подчеркивая, насколько нелепа эта идея, - Сможешь ли ты меня остановить?
Привычки скрывать свою магию глубоки. Триккер не отпускает чужого взгляда, когда его рука сама опускается, скрываясь за креслом. Англичанин не может видеть нескольких причудливых жестов - сейчас, когда Сир разбит, окклюменция распущена, а нутро вывернуто наизнаку, Артур входит в его сознание, как в открытую дверь:
- Расскажи мне всю правду.
Магия, вплетенная в слова приказа, поет.
[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="http://thelastchance.quadrobb.ru/viewtopic.php?id=72#p1138">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz> гость в алом</lz>[/lz]

По устало поджатым губам Сира Артур читает намерение уходить от ответа до последнего. По взгляду посеревших глаз в сторону угадывает терпение родителя, который готов объяснять ребенку нелепость его капризов и играть словами до тех пор, пока малыш не смирится. По напряжению чужой позы триккер узнает смирение последнего воина, который уже знает, что проиграл, но все равно не намерен сдаваться.
А потом он видит момент, в который магия приказа просачивается сквозь трещины защиты.
Замечает точное мгновение, в которое решение молчать сменяется навязанным желанием рассказывать всю правду. Делать то, что ему приказали.
Это восхитительное зрелище. Менталист едва удерживается от торжествующей улыбки.

Англичанин смотрит ему прямо в глаза и начинает говорить. Байтеллу почти не стыдно, когда при первых же словах Сира о том, что он чувствует “постоянную боль” триккер не ощущает ничего, кроме глубокого удовлетворения. Вынужденная исповедь снова вскрывает только начавшие собираться осколки самоконтроля Гидеона: вспышки чужих воспоминаний, ассоциаций и чувств заполняют всю комнату, но в этот раз Артур не проваливается в них, захлебываясь. Он даже не пытается разобраться во всей пестроте стремительной смены - скользит по поверхности, считывая общие ощущения и искренней, чистейшей муки, которую он находит там, почти достаточно, чтобы удовлетворить его жажду мести. Почти.
Потому что какие бы причины не стояли за побегом без прощания - это чертово, мать его, лицемерие. Насколько проще было бы, если бы один раз переспали? Не было бы этой незаконченности. Непонимания. Неотвеченных вопросов. Не было бы похоже на то, будто Артура бросили, потому что он действительно ненавидит, когда его бросают. И потому что это совсем не так. Триккер презрительно поджимает губы. Признавать, что захотел его в самый момент первого поцелуя, а потом не только сбежал, но и не вернулся спустя неделю, две, месяц? Год? Не то, чтобы Байтелл быстро избавился от той квартиры. Да, он не всегда там бывал, но всегда возвращался. Давиться своими желаниями, не оставить даже чертовой записки, не написать письма - всё это трусость. Да, никакие объяснения не угомонили бы обиженного Артура - но что с того? Сир бравирует своими гордостью и благородством на словах, а на деле он такой же, как и все эти избалованные богатством мальчики. Ни на что не решившись он просто оставил деньги и тем самым разобрался с “проблемой”.

Признания в желании для триккера не новы - но ему нравится наблюдать, с каким трудом Сир выталкивает из себя слова, нравится ощущать каким невыносимым стыдом наполнены его чувства. Артур уже все знает, низачем больше не нужны эти излияния, кроме как чтобы мучить англичанина, ранить его гордость, заставить его вслух произнести то, что он, возможно, не признавал раньше даже в мыслях. Вытащить самые глубокие его страхи на поверхность и сделать их реальностью.
Тот факт, что для этого менталисту не нужно делать почти ничего слегка пьянит. Железную деву, объятия которой сейчас смыкаются вокруг англичанина он создал для себя сам. Это… завораживает и щекочет изнутри нездоровым смехом.

Вопрос о провокаторе самый интересный. Артур не может сдержать мгновенного напряжения, когда Гидеон походя упоминает, что мог бы остановить его практически в любой момент их встречи - его самоуверенность смешна и раздражающа. Триккер всегда пользуется тем, что его недооценивают, но сегодня, сейчас, после того, как он пережил несколько секунд беспомощности, эта небольшая уступка заставляет его руки подрагивать. Не от страха, разумеется. Байтелл не боится никогда и ничего. Руки дрожат только и исключительно от желания показать ублюдку где его место.
Но секрет поместья Штернбергов превыше всего. Никогда, как бы он ни злился, как бы не ненавидел, Байтелл не может позволить себе рисковать безопасностью своей семьи и воплощать те идеи, которые путешествуют по его сознанию. Реальностью может стать только малая, очень малая их часть.
Губы менталиста расплываются в торжествующей ухмылке, когда англичанин подтверждает, что, фактически, не может сделать ему абсолютно ничего. Ни магией. Ни чужими руками. По многим причинам, главную из которых Артур знает прежде, чем Сир находит в себе силы её озвучить:
— Потому что я люблю тебя, Бес.

Байтелл дает оставшимся словам умереть, позволяет собеседнику ужаснуться тому, что он только сказал, осознать глубину, прочувствовать боль и только после этого сладко и абсолютно демонически улыбается.
Всё это - признание, бьющееся под пальцами чувство, потертый подсигар, в котором Артур узнает свой давний дешевый подарок, ненависть к себе и бездонная вина - дает триккеру власть. Столько слабых мест, по которым можно ударить. Столько струн, на которых можно играть. Сир, Гидеон Гринграсс, человек посмевший применить к нему силу, безмерно самоуверенный в своем благородстве полностью в его руках.
Это странно успокаивает.

- Что ж! - С жестоким весельем восклицает Артур, одним движением вскакивает на ноги, - Это было интересным откровением. Теперь, когда между нами не осталось недосказанностей и не затронутых обид, можем вернуться к делам.
Триккер отходит вглубь комнаты, находит у кровати свои штаны и начинает неспешно одеваться.
- Сир, - окликает он, - ты разве не слышал, что пить в одиночестве это алкоголизм. А ещё это страшно невежливо. Налей и мне. - Требует он. - Того же.
Артур мгновение раздумывает о том, что можно было бы сделать это магическим приказом: смысла никакого, а удовольствием огромное. Идея глупая, но в текущих обстоятельствах милая сердцу.
- Если, если - почеркивает он, - я, как ты выражаешься, “провокатор”. Что совершенно уничижительно по отношению к моим способностям переводчика и, обращу твое внимание на то, что я оскорблен, то у нас тут забавная получается ситуация. Я могу делать всё, что хочу и даже больше, а ты не можешь сделать с этим ничего. Или я неправ? Скажи мне.
Неслучившиеся приказы как холостые выстрелы. Также бессмысленно гремят.

[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="http://thelastchance.quadrobb.ru/viewtopic.php?id=72#p1138">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz> гость в алом</lz>[/lz]

Отредактировано Arthur Bythell (2019-08-06 19:08:13)

Мысли в голове кипят. Злость подстегнула воображение, и, неспешно собирая по комнате свою одежду, Байтелл строит планы, отметает одну стратегию за другой. Триккер чувствует свою власть, но все равно не выпускает англичанина из виду, почти не поворачивается спиной, постоянно ловя его отражение в зеркалах и вазах. Одно неверное движение - и Артур заставит Гринграсса сожрать собственную палочку. Или руки. Или стекло. Ещё не решил. Всё зависит от того, какое направление примут его лихорадочно скачущие мысли: ах, этот альфонс такой непостоянный!
Рот продолжает работать без участия головы:
- Вот-вот, Сир. - провокационно ухмыляется француз, - ты даже не представляешь, какие вещи я вытворяю своим языком.
Он напоказ облизывает губы, скользит кончиком языка по кромке собственных губ, изображая наипошлейшее выражение лица. Это не самая элегантная его шпилька, но в текущих обстоятельствах и она сойдет.
Сир возится с бокалами, Байтелл - с тонким ремнем из бессмысленно дорогой кожи. Следующие слова англичанина заставляют триккера вскинуть голову с подозрением, медленно сменящимся недоверчивой ухмылкой. Он сейчас стоит спиной к собеседнику, наблюдая за его отражением в высоком, темном окне. Гринграсс постепенно собирает себя обратно. У него приятный голос, поставленная речь, ясные мысли. Политик из богатой семьи, практически эталон, идеал. Зажженная сигарета сейчас выглядит нервной привычкой и очень легко поверить, что все то буйство чувств, которое наполняло комнату несколько минут назад Артуру просто привиделось.

Француз оборачивается, реагируя на движение и принимает из чужих рук бокал. На лице почти искреннее выражение веселого изумления: изогнутая бровь, легкая ухмылка. А вот в глазах, наверное, ум и острый холод. С такого расстояния искренность даже в полутьме не спрячешь, поэтому аферист упирает взгляд в чужую переносицу - так он кажется прямым, но становится чуть менее читаемым.
Маска, впрочем, спадает, когда по мере речи англичанина Байтелл становится все более удивленным - обе брови взмывают вверх, а на губах завивается неверящий смех. Англичанин говорит до того гладко и с таким чувством, будто и правда верит в ту благонравную чушь, которую несет. Будто ему и правда есть дело. Да нет, быть не может. Сытым нет дела до голодных - они просто хорошо притворяются. Чтобы этот чистенький господин просил чужой милости? Не для себя, но для других? После того, как Артур вывернул его наизнанку и может не то что воспоминания в прессу продать, а даже просто красиво рассказать о случившемся, чтобы пустить под откос его репутацию и карьеру?
Невозможно.

- Да ты шутишь, - фыркает Артур, но, наблюдая за лицом собеседника, мгновенно понимает свою ошибку. - Ты не шутишь. О, Христос.  - Он фыркает снова, а потом разражается искренним смехом, запрокидывает голову. - Поверить не могу, Сир, ты взываешь к моей совести. Серьезно? С чего ты вообще взял, что у меня она есть?
Маг хохочет, прислоняясь к стоящему за его спиной креслу, качает головой, прежде чем поднять искрящийся взгляд на англичанина.
- Хорошим же провокатором ты меня считаешь! Достаточно профессиональным, чтобы отказаться от своих планов, потому что к нему пришли и сказали “ну пожалуйста”.
Байтелл залпом выпивает огневиски - собственные смешки иголочками на языке - и прикрывает глаза, дожидаясь, пока магический алкоголь прокатится по телу. Спохватывается через секунду: нельзя расслабляться.
- Ты восхитительно мил, Сир, - объявляет Артур, глядя прямо и трезво, вредно ухмыляясь одним уголком рта, - Но на месте твоего воображаемого провокатора я послал бы тебя к черту.
Магловское ругательство скатывается с языка легко, оставляет сладкий привкус. Или это алкоголь?
[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="http://thelastchance.quadrobb.ru/viewtopic.php?id=72#p1138">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz>гость в алом</lz>[/lz]

Атмосфера в комнате меняется. Артур ещё даже не успевает осознать, в какую сторону, но тут же начинает инстинктивно отступать. Он двигается со всей непринужденностью, на которую способен, но отходит к окну, обходя кровать, помещая преграду между собой и вероятной угрозой. Гринграсс признал, что не может ничего ему сделать, и триккер слышал правду в его словах, чувствовал истинность режущего пальцы буйства эмоций, но...
Но поверить в это француз не может. Где-то в глубине он ждет удара, потому что люди врут даже сами себе. Потому что безумие и отчаяние гораздо весомее, чем обещание и напыщенное благородство.
Оттуда, перебирая руками резные пуговицы тончайшей сорочки, он наблюдает за магом и видит, как тот становится решительным. Злым. Нехорошо. Француз с вызовом вскидывает подбородок, паскудно ухмыляется. Старательно делает вид, что ищет тут шейный платок, или запонки, или какую-то другую мелочь, а вовсе не пытается обезопасить себя.

Когда Сир начинает говорить, становится ясно, что он действительно готовился к атаке, только не физической, а словесной. Глупо было бы принять его прочувствованную речь за что-то иное, и гримасса Байтелла сменяется недружелюбным оскалом, за которым он прячет откликнувшиеся эмоции. Мысли сами прыгают в сторону Габби, такого же подростка. Вспоминаются десятки девочек и девушек, с которыми Артур познакомился в разные годы в борделе своей тетушки. Их истории разные, но заканчиваются грустной улыбкой и одинаковым “ну а потом у меня не было большого выбора”. Француз быстро моргает и отворачивается, оглядываясь в поисках какой-то мелочи из своего гардероба. Ему нужно спрятать мгновенное смятение, и сохранить расслабленную позу тогда, когда не удается удержать безразличное лицо.
Большую часть времени триккеру удается использовать свои сильные эмоции как оружие, инструмент для манипуляции или обмана, но бывают моменты - такие как этот - когда они ему вредят. Талант и проклятие.

Слезливая сказочка - фуфло. Мужчина кое-что знает про несчастную жизнь отверженных, то, что всех не спасешь и жалости на всех не напасешься.
Но то, как маг об этом говорит...
Чертов Гринграсс десять минут назад за себя так не сражался, как он сейчас сражается за других.

Когда в комнате наконец повисает тишина, Артур закрывает глаза и беззвучно выдыхает.
Боже, как же он ненавидит этого проклятого англичанина.

За всё. Особенно за то, что он имеет наглость думать, будто знает что-то о жизни Байтелла. О том, что и почему он делает. Ради кого.
За то, что чиновник смеет возлагать на его плечи ответственность за ещё одну жизнь. Десятки жизней.

Когда же, блять, того, что делает триккер будет достаточно? Когда мир перестанет подбрасывать ему людей, которых нужно, сука, спасать?

Когда его перестанут, как провинившуюся шавку, тыкать мордой в том, что он ”хороший человек” и поэтому что-то кому-то должен?

Записка, написанная неровным женским почерком вспыхивает перед глазами и француз взрывается.

- Не понимаю, к чему ты мне это все рассказываешь, - цедит он, стремительно разворачиваясь на каблуках. - Курьеры с черного рынка погибают? Кто бы мог подумать! Это ведь так неожиданно, такая работа просто не может быть опасной!  - Сверкая глазами, триккер зло и насмешливо кривит губы, - Скажу тебе вот что, богатенький мальчик. Люди согласны на многое, когда у них не остается выбора. Не будет этого способа заработать - найдут другой. Продадут свое тело психопатам. Продадут чужое тело психопатам. Хочешь знать о миллионе занимательных способов подохнуть - выйди из своего золотого дворца и пройдись, блять, по улице. - Мужчина широким жестом указывает за окно. - Поговори с теми, кто умирает от голода, чьи семьи, чьи дети умирают от голода, потому что другого способа заработать -  голос проскальзывает отчаянная нота - просто нет. С людьми, которые… - Артур прерывает себя в последний момент, потому что следующее, что он собирался сказать, стало бы слишком личным и слишком отчаянным признанием, и - нет. Он не будет этого делать.
Триккер отмахивается от мысли, даже не пытаясь её как-то прикрыть, чем-то закончить, и с вызовом скалится:
- Возвел меня на пьедестал в своей голове, чтобы было удобнее дрочить? Хороший выбор, я человек многих достоинств~. - Байтелл фиксирует собеседника презрительным взглядом. - Но если бы ты удосужился не просто совать деньги, а встретиться и поговорить со мной хотя бы раз за десять чертовых лет, ты…!
Слова вырываются прежде, чем магу удается себя сдержать, и француз на мгновение теряется, а затем недовольно кривится. Слишком честно. Артур ненавидит себя за эту честность. Открывая слишком много, он чувствует себя уязвимым и спешит напасть прежде, чем собеседник сможет использовать брешь в его броне. Честную злость сменяет фальшивая забота, поза становится расслабленной, а в голосе всеми красками играет обольщение.

- Мучаться от желания, вызванного мерзавцем так обидно, правда?  - С елейной жалостью интересуется маг. - Мечтать предать семью, род, честь и идеалы ради какого-то ублюдка. - Байтелл подходит ближе, по-кошачьи мягко вторгается в чужое пространство, слегка наклоняет голову, демонстрируя шею, кладет руку на плечо, не давая отступать и шагает вплотную.
- Чувствовать, как заходится сердце, как тянет в груди, как наливается теплом в животе. - Свободная рука танцует вокруг названных мест, не касаясь, угрожая опуститься ниже. - И знать, что все это вызвано мужчиной. В таком случае он должен быть хотя бы идеален, да? Тогда не так стыдно, не так, - пальцы бездумно касаются чужого ремня, на выдохе, - унизительно. И ты придумал эту сказку, сделал из предмета желания прекрасный идеал.  - Триккер превращает цепкую хватку в обманчиво теплое объятие, обхватывая второй рукой чужую шею, расчетливо и похабно прижимаясь всем телом, чтобы дотянуться и жарко выдохнуть на ухо англичанину. - Ошибочка вышла, дорогуша~. Я не “хороший”. 

Артур отступает, подхватывает алую мантию с кресла и делает шаг к выходу. Он не может находиться здесь ни секунды больше. Маг кладет руку на дверь, но замирает и оборачивается:
- Ах, да, и что касается твоей просьбы? - Презрительная, полная злости улыбка. - Пошел ты нахуй, Гидеон Гринграсс.

Спустя секунду его нет.

“Ты хороший человек, Артур”.
Какое нелепое заблуждение.
[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="ссылка на анкету">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz>гость в алом</lz>[/lz]

Отредактировано Arthur Bythell (2019-09-26 19:01:14)

На то, чтобы взять себя в руки, Артуру требуется пятнадцать минут на открытом балконе. Полностью успокоиться у него не выходит и через час. Послевкусие отвратительной ссоры не радует удовлетворением, голос Гринграсса крутится в голове, искаженный и повторяющийся, словно заевшая граммофонная пластинка. Запоздалые остроумные ответы колют язык, изобретательные способы сделать не просто больно, а ещё больнее встают перед глазами.
Триккер пытается расслабиться, позволить потоку светских бесед отвлечь его от ядовитого шипения недавних сцен, но снова и снова отвлекается, теряет нить разговора.
В груди появилось что-то новое, оно дышит не в такт, коготками проводит по вискам. Оно вооружено жалостью, оно повторяет слова чиновника, оно достает из глубин памяти самые мерзкие истории о жестокости черного рынка. Это чувство спало много лет, убаюканное прибылью, новыми ценностями, трезвым взглядом на вещи.
Самообманом.
Было просто игнорировать его шепотки, намеки и даже возмущения - не всё вместе, но по одному за раз. Всегда находилось что-то, что важнее: сам Артур, люди о которых он хотел заботиться, его семья.
Всех в этом мире не спасешь. Ведь правда?
Нельзя винить себя за то, что кто-то падает, когда ты взлетаешь. Не так ли?
Это мир так устроен, это он плохой, а не я.

Растущий дискомфорт заставляет все аргументы казаться неубедительными оправданиями.
“Я просто выполняю свою работу”. - Зарабатываешь легкие деньги, хотя мог бы сделать это иначе.
“Если работу не возьму я, это сделает кто-то другой”. - Но нет никого, кто был бы так хорош, как ты. Любого другого человека служба безопасности сможет остановить.
“Всех жертв этого рынка все равно не спасти”. - Но некоторым из них ещё можно помочь.
“Они найдут другой способ заработать, пойдут на панель”. - И будут жить на ней, а не умрут.
“Бороться с черным рынком это всё равно, что рубить головы гидре, на месте одной вырастут две”. - А если не рубить, то на месте одной вырастет десять.
“У меня нет другого выбора”. - Ты врешь и знаешь это.
“Это ради Габби и Натана”. - Думаешь, если бы они знали, как ты зарабатываешь, они согласились бы? Обрадовались бы? Смогли бы спать спокойно?
“Заказчики будут не в восторге, если я провалю дело после того, как взял аванс”. - Тебе не впервой разбираться с такими проблемами.
“Они могут меня убить”. - И эти угрозы на самом деле тебя остановят?
“Даже если я уйду сегодня, это не значит, что все получится”. - Опять вранье. Ты веришь, что Сир сможет это сделать.

На этом месте Артур, до того пытавшийся поддерживать видимость вовлеченности в разговор извиняется перед собеседниками и выходит из зала. Он пропустил момент, в который Гидеон разбудил его совесть. Он пропустил момент, в который эта совесть стала говорить голосом англичанина. Он пропустил момент, в который чертов пацан-идеалист пробрался ему под кожу, получил силу парой фраз пошатнуть фундамент многолетнего опыта, веры, принципов выживания. А это ведь было не сегодня, не могло быть сегодня, что означает, что триккер много чего пропустил.
От этого становится не по себе, и слава Богу, что у Байтелла нет возможности рефлексировать: принимать решение нужно немедленно. Диверсия требует времени, и если он не начнет действовать прямо сейчас, то может вовсе не начинать.

Мужчина ловит взгляд своего двойника в тёмном стекле, около которого остановился. Маска, приклеенная к лицу непроницаема, но лихорадочный блеск глаз выдает, что их обладатель собрался сделать какую-то глупость.
Триккер самодовольно усмехается, и, вздернув подбородок, возвращается в зал.

***
Время пролетает незаметно. Приятное общество,милые дамы, интересные собеседники. Артур выходит несколько раз, чтобы пообщаться в интимной обстановке с тем или иным гостем - всегда полезно иметь в рукаве некоторые знакомства. Фланируя по залу, он следит за прямой фигурой Гринграсса и обходит его стороной. Это, однако, не мешает Байтеллу собрать свежайшие сплетни о семье чиновника, его невесте, последних достижениях и положении в обществе.
К моменту подписания договора у триккера есть все, что он хотел узнать, а так же милый кавалер, готовый любезно предоставить новому знакомому свою карету, чтобы тот мог покинуть анти-апарационный барьер и вернуться в цивилизацию.

Когда перья касаются бумаги, Артур отыскивает в толпе единственного человека, который в этот исторический момент смотрит не на пришедшие к согласию стороны. Между ним и англичанином весь зал (и это не совсем случайное событие). Байтелл удерживает непроницаемую маску до тех пор, пока пергамент не вспыхивает, подтверждая магическое заключение договора, а затем выпускает на лицо искреннюю лукавую усмешку.
Очень хочется сделать что-нибудь безрассудное, например, бросить через весь зал мысль “Считай это подарком в честь встречи”, или что-то вроде, чтобы англичанин  помнил, в чьей власти было это решение. Чтобы знал, что Артур ничего не сделал не потому, что не смог, а потому, что просто не захотел. Но между самолюбованием и идиотизмом есть разница, поэтому триккер ограничивается тем, что демонстративно выуживает из кармана потертые часы на длинной цепочке. Он проверяет время, после чего делает в сторону англичанина шутливый салют и выходит до того, как стихнут аплодисменты.

Чего у Байтелла всегда было в достатке - так это любви к театральным жестам.
И проблем. Садясь в карету, триккер совершенно не представляет, что будет делать дальше, но даже постаравшись, не может заставить себя об этом пожалеть.
[icon]https://i.ibb.co/LdTW7FV/b88a643bada814a90f1cffb343d7f078-2.jpg[/icon][lz]<nm><a href="ссылка на анкету">Артур Байтелл</a>, 36</nm><lz>гость в алом</lz>[/lz]